Конан Дойл Артур - Пенсне В Золотой Оправе



Артур Конан Дойл
Пенсне в золотой оправе
("Возвращение Шерлока Холмса" #10)
Записки о нашей деятельности за 1894 год составляют три увесистых
тома. Должен признаться, что мне трудно выбрать из этой огромной массы
материала случаи, которые были бы наиболее интересны сами по себе и в то
же время наиболее ярко отражали своеобразный талант моего друга. В
нерешительности листаю я страницы своих записок. Вот ужасный, вызывающий
дрожь отвращения случай про красную пиявку, а вот страшная смерть банкира
Кросби. К этому году относится и трагедия в Эдлтоне и необычная находка в
старинном кургане. Знаменитое дело о наследстве Смит-Мортимера тоже
произошло в это время, и тогда же был выслежен и задержан Юрэ, убийца на
Бульварах, за что Холмс получил благодарственное письмо от французского
президента и орден Почетного легиона. Все эти случаи заслуживают внимания
читателей, но в целом, мне кажется, ни один из них не содержит в себе
столько интересного, как происшествие в Йоксли-Олд-плейс. Я имею в виду не
только трагическую смерть молодого Уиллоуби Смита, но также последующие
события, которые представили мотивы преступления в самом необычном свете.
Однажды вечером в конце ноября (погода была отвратительная, настоящая
буря) мы сидели вместе с Холмсом в нашей гостиной на Бейкер-стрит. Я
углубился в последнее исследование по хирургии, а Холмс старался прочитать
с помощью сильной лупы остатки первоначального текста на палимпсесте. Мы
молчали, поскольку каждый из нас был всецело погружен в свое дело. Дождь
яростно хлестал в оконные стекла, а ветер с воем проносился по
Бейкер-стрит. Странно, не правда ли? Мы находились в самом центре города,
и произведения рук человеческих окружали нас со всех сторон на добрые
десять миль, и в то же время - вот вам - мы в плену стихийных сил, для
которых весь Лондон не больше чем холмики крота в чистом поле. Я подошел к
окну и стал смотреть на пустынную улицу. Там и сям в лужах на мостовой и
тротуаре дробились огни уличных фонарей. Одинокий кэб выехал с
Оксфорд-стрит, колеса его шлепали по лужам.
- Да, Уотсон, хорошо, что в такой вечер нам не надо никуда выходить,
- сказал Холмс, отложив лупу и свертывая древнюю рукопись. - На сегодня
достаточно. От этой работы очень устают глаза. Насколько я могу разобрать,
это всего лишь счета аббатства второй половины пятнадцатого столетия.
Постойте-ка! Что это значит? - последние слова он произнес, потому что
сквозь вой ветра мы услышали стук копыт, а затем скрежет колеса о край
тротуара. Видимо, кэб, который я увидел в окно, остановился у дверей дома.
- Что ему надо? - удивился я, увидев, что кто-то вышел из кэба.
- Что ему надо? Ему надо видеть нас. А нам, мой бедный Уотсон, надо
надевать пальто, шарфы, галоши и все, что придумал человек на случай
непогоды. Постойте-ка! Кэб уезжает! Тогда есть надежда. Если бы он хотел,
чтобы мы поехали с ним, он бы не отпустил кэб. Придется вам пойти открыть
дверь, поскольку все добропорядочные люди давно уже спят.
Свет лампы в передней упал на лицо нашего полуночного гостя. И я
сразу узнал его. Это был Стэнли Хопкинс, молодой, подающий надежды
детектив, к служебной карьере которого Холмс проявлял интерес.
- Он дома? - спросил Хопкинс.
- Дома, дома, сэр, - послышался сверху голос Холмса. - Надеюсь, вы не
потащите нас куда-нибудь в такую ночь.
Детектив поднялся наверх. В свете лампы его плащ сверкал, как мокрая
чешуя. Пока Холмс ворошил поленья в камине, я помогал Хопкинсу
разоблачаться.
- Идите сюд



Содержание раздела