Конрад Джозеф - Юность
Джозеф Конрад
Юность
ПОВЕСТЬ
Перевод: А.В. Кривцова
Это могло случиться только в Англии, где люди и море - если можно так
выразиться - соприкасаются: море вторгается в жизнь большинства людей, а
люди познают о море кое-что или всё, развлекаясь, путешествуя или
зарабатывая себе на кусок хлеба.
Мы сидели за столом красного дерева, отражавшим бутылку, бокалы с
кларетом и наши склоненные лица. Нас было пятеро - директор акционерной
компании, бухгалтер, адвокат, Марлоу и я. Директор окончил курс в Конуэе;
бухгалтер четыре года служил на море; адвокат - убежденный тори,
высокоцерковник, славный товарищ и честный парень - был старшим помощником
на судах общества Пиренейско-восточного пароходства в добрые старые дни,
когда почтовые суда были оснащены - по крайней мере двухмачтовики - прямыми
парусами и плавали по Китайскому морю, подгоняемые попутным муссоном, с
лиселями, поставленными внизу и на марсе. Все мы начали свою жизнь в
торговом флоте.
Мы, пятеро, были связаны крепкими узами, какие налагает море и служба
на парусных судах; этих уз не может создать самая пылкая любовь к
яхт-спорту, ибо яхт-спорт есть лишь развлечение, а морская служба - жизнь.
Марлоу (думаю, именно так писал он свою фамилию) рассказал историю,
или, вернее, летопись, одного путешествия.
- Да, я видал Восточные моря, но лучше всего запомнилось мне первое
мое плавание. Вы знаете, бывают плавания, которые служат как бы
иллюстрацией к жизни, являются символом нашего существования. Вы боретесь,
работаете в поте лица, едва не убиваете себя, иногда и убиваете, пытаясь
что-то совершить, - и не можете. Не по своей вине. Вы просто ничего не
можете сделать - ни великого, ни малого, - ничего на свете; не можете даже
жениться на старой деве или доставить до места назначения злополучный груз
угля в шестьсот тонн.
Дело было во всех отношениях памятное. Это было первое мое путешествие
на Восток и первое мое плавание в качестве второго помощника, а также
первое командование моего шкипера. Вы согласитесь, что он на это имел
право. Ему было не меньше шестидесяти лет - этому маленькому человеку с
широкой, слегка сгорбленной спиной, согнутыми плечами и одной ногой более
кривой, чем другая; весь он казался странно искривленным, - такими бывают
люди, работающие в поле. Лицо его напоминало шипцы для раскалывания орехов:
подбородок и нос пытались соединиться над ввалившимся ртом - и было
обрамлено пушистыми волосами серо-железного цвета, походившими на завязки
из шерстяной ваты, посыпанной угольной пылью. И это старое лицо освещалось
голубыми глазами, удивительно мальчишескими, с тем открытым взглядом, какой
иные, совсем заурядные люди, одаренные редким простодушием и прямотой,
сохраняют до конца своих дней. Странно, что именно побудило его меня
принять. Я недавно оставил шикарный австралийский клиппер, где служил
третьим помощником, а он как будто питал предубеждение против шикарных
клипперов, считая их судами аристократическими и светскими. Он мне сказал:
- Вы знаете, на этом судне вам придется работать.
Я заявил, что мне приходилось работать на всех судах, где я служил.
- Ах, это совсем иное дело, и вы, джентльмены с больших судов... но вы
как будто нам подойдете. Приходите завтра.
Я явился на следующий день. Это было двадцать два года назад, и мне
только что исполнилось двадцать лет. Как летит время! Это был один из
счастливейших дней моей жизни. Подумайте! Впервые получить место второго
помощника - поистине ответственный пост! Ни за как
