Конвицкий Тадеуш - Зверочеловекоморок
ТАДЕУШ КОНВИЦКИЙ
ЗВЕРОЧЕЛОВЕКОМОРОК
Аннотация
Папа работает в авиационном институте в отделе счетных машин. Мама хлопочет но дому и пишет абстрактные картины маслом. Дочка безжалостно худеет и ведет дневник романтических разочарований.
Сын терпеть не может сверстников, знает все на свете и верит говорящему догу Себастьяну. Тот знает дорогу в другой мир. Скоро прилетит комета и разнесет наш шарик вдребезги и пополам.
От хеппи энда никто не застрахован.
Эта книжка — не для примерных детей. Примерные дети ничего из моих воспоминаний не извлекут. Не стоит и стараться. А вот проказники — совсем другое дело.
Проказники найдут в этой невероятной истории много поучительного, уйму ценных мыслей, а главное — глубокое понимание и сочувствие их нелегкой доле. Я чуть было не написал: бездну понимания и сочувствия, но вовремя спохватился, что это прозвучало бы как фраза из предисловия к детской книжке. А мои удивительные приключения правдивы, как правда, самые что ни на есть взаправдашние.
* * *
Зовут меня Петр, поскольку я родился в тот год, когда всех дочерей называли Агатами, а всех сыновей — Петрами. Мой отец работает в авиационном институте, хотя с детства проявлял склонность к музыке.
Только не подумайте, что он космонавт или испытатель сверхзвуковых самолетов. Чего то там делает в отделе счетных машин. Может быть, просто складывает, вычитает либо делит и умножает. Я никогда не спрашиваю, потому что он ужасно раздражительный.
Мама как всякая мама: убирается, готовит, иногда стирает и постоянно чем то озабочена. А когда остается дома одна, вытаскивает из за шкафа мольберт и начинает рисовать. Отец любит говорить, что мамина живопись — непромокаемая, так как рисует она масляными красками.
Теперь вам уже все понятно? Представить себе наш дом — проще простого. С такими родителями трудно быть пай мальчиком.
Ага, чуть не забыл, еще с нами живет пани Зофья. Мы с ней иногда встречаемся в коридоре, когда она идет в ванную или на кухню за яблоками. Дело в том, что пани Зофья худеет.
Даже если иногда и садится с нами обедать, так нервно тычет вилкой в пустую тарелку, что я опасаюсь, как бы она вдруг не набросилась на блюдо с картошкой и не смела все в один присест с жадностью голодного волка. Пани Зофья никогда с нами не разговаривает.
Думаю, она нас презирает. Пани Зофья — моя старшая сестра. Учится в первом классе лицея, где обучение ведется по новой, экспериментальной программе. Даже отец не может помочь ей по математике.
Впрочем, она никогда к нему и не обращается.
Моим первым сознательным зрительным и слуховым впечатлением был телевизор. С тех пор я посмотрел уже тыщи две фильмов, которые детям до шестнадцати смотреть запрещается. Не подумайте, что я хвастаюсь. Просто сообщаю вам, что я все знаю.
По правде говоря, такие фильмы мне не очень то нравятся. Но надо же как то убить время. У меня бессонница, раньше одиннадцати заснуть не могу.
Вот волей неволей и торчу перед телевизором, чтоб не рехнуться со скуки.
Кроме бессонницы у меня есть еще одна странная особенность. Я терпеть не могу детей, прежде всего малышей и ровесников. Со старшими я бы, может, и водился, да они не проявляют желания. В результате остаются только отец с матерью.
Отец знает, что нужно быть хорошим отцом, поэтому притворяется, будто любит со мной играть, но через пять минут начинает нервничать, а потом и вовсе лезет на стенку. Мама наоборот, но с мамой совсем не то удовольствие.
Приходится самому себя развлекать. Я перечитал уже все книги, какие есть в доме. Даже «Домашн
